Почему Габриель не больна наркоманией? Как она может сидеть и пить кофе, такая красивая и собранная?

Около семи тридцати утра Ребекка возвращается. В руках у нее жалкое манго, кокос и еще какой-то неопознанный фрукт. Они выглядят несъедобными.

"Хочешь?" Она держит его так, будто это сокровище.

Потом она говорит, что у нее что-то с руками. Она показывает мне. По всем рукам у нее красные рубцы. Она пошла в заросли, залезла на деревья и сама собрала все это.

Габриель в нижнем белье, у нее красивые ноги и красивая попа. Ребекка говорит: "У тебя красивая попка, Габриель". Ребекка в резиновых штанах делает растяжку, а я в нижнем белье упражняюсь в альте. Когда парень из службы обслуживания номеров приносит Габриэль еще один кофе, он выглядит озадаченным происходящим в номере 104.

Габриель говорит, что идет купаться. Мы с Ребеккой ждем в комнате, и через секунду Габриель возвращается. Она хнычет.

"Что случилось, Габриель?"

"Я пошел в ваутер".

Соленая вода обожгла царапину на ее ноге. Мы с Ребеккой смотрим друг на друга и отчаянно пытаемся не рассмеяться. Когда Габриель заходит в ванную, я шепотом говорю: "Я пошла в воду", и мы впадаем в истерику.

Всю оставшуюся поездку мы повторяем, всхлипывая от смеха: "Я поехал в ваутере".

Рэй, управляющий лодкой со стеклянным дном, заходит в комнату.

"Хотите посмотреть на красивых рыбок?"

Я говорю "нет", но Габриель уходит. Она уезжает надолго. Когда она возвращается, то, хотя сначала и не признается в этом, трахается с парнем из "Ракушечной лодки Рэя" на каком-то острове. Теперь она жалуется, что он трахнул ее где-то в лесу, и у нее болит задница от кусочков коры и камешков.

Рэй заходит, чтобы отвезти нас на лодке в ресторан. Мне нравится выходить ночью в океан на лодке.

Мы подходим к довольно высокой каменной стене с металлической лестницей, спускающейся вниз.

Волны высоки, и лодка раскачивается. Габриель не может выбраться из лодки на трап. Она стоит в передней части лодки и пытается ухватиться за него, но не может.

Ребекка ложится на переднюю часть лодки, вытянув туловище по прямой линии, за конец, нависая над волнами. Она хватается за лестницу, и Габриель наступает ей на спину, как по трапу, чтобы добраться до лестницы.

-

Париж, Техас - это странно. Габриель, не спрашивая меня, решает купить Ребекке билет, чтобы она поехала со мной в Хьюстон. Я не очень-то этого хочу. Ребекка просто слишком дикая. Ей будет трудно сосредоточиться. Ребекка может потратить сорок минут на то, чтобы убедиться, что окно заделано на нужную высоту для сквозняка и температуры.

Мы находимся в одном из тех высоченных отелей в центре Хьюстона. Я спускаюсь вниз, чтобы сдать вещи в гардероб, а когда возвращаюсь, в комнате выключен свет.

Затем Ребекка из темноты включает лампу, а потом выключает ее. Затем она делает это снова.

"Джон, ты должен это увидеть. Иди сюда". Она прижалась лицом к большому окну и смотрит на семнадцать этажей ниже.

Она включает и выключает свет, а затем машина на парковке включает и выключает свои фары. Она делает это снова, и машина делает это снова. Это начинает немного пугать.

Ребекка считает, что это фантастика.

"Видите!"

"Что видите? Кто это?"

"Это Вим Вендерс!"

"О чем ты говоришь?"

"В машине, подавая сигналы. Это Вим Вендерс! Наверняка они снимают нас прямо сейчас".

На мгновение я ищу скрытые камеры, втягиваясь в это безумие, а потом думаю: нет, зачем им это нужно? Позже Ребекка узнает, что это был служитель парковки, который все это время наблюдал за ней.

На следующее утро во время завтрака в отеле Вим появляется за моим столиком. Он кажется очарованным Ребеккой, которая действительно очаровательна.

"Она очень похожа на тебя".

Ребекка действительно очень похожа на меня. "Да, это и привлекает", - говорю я.

Так что я не знаю, что происходит в фильме и какова моя роль. Я знаю только, что я парень Настасьи Кински и что я сильно поссорился из-за нее с Гарри Дином Стэнтоном. Я не видел сценария.

На следующее утро, рано утром, съемочная группа массово переезжает в мотель на шоссе в глуши и отправляется на съемки.

Мы с Ребеккой просто застряли там, на шоссе, без машины.

Я думаю: "Это безумие. Я не знаю, какая у меня роль и сколько мне заплатят, я заплатил за авиабилеты, а теперь меня просто бросили на шоссе на двенадцать часов.

Еды нет, телевизор не работает. Я в бешенстве. Вот как в кино обращаются с людьми? Это хуже, чем музыкальный тур. Мне не нравится, что я застрял в глуши.

Ребекка хватает свою грязную одежду и выходит на шоссе в поисках прачечной.

Она возвращается через четыре часа и говорит, что нашла прачечную в пятнадцати милях от дома.

На следующий день мы переезжаем в Порт-Артур, штат Техас.

Мой персонаж - высококлассный сутенер, управляющий борделем, в котором работает Настасья Кински.

Мой наряд - пудрово-голубой смокинг. Это смешно.

"Я не могу это надеть". Это похоже на наряд с выпускного, который надел самый непопулярный ребенок в школе.

У производства совершенно нет денег, они знают, что этот наряд ужасен, но это то, что у них есть.

Я выхожу в Порт-Артуре и нахожу магазин для сутенеров "Суперфлай", где покупаю этот фиолетовый костюм. На обратном пути я встречаю странного парня, который появляется из ниоткуда. Клянусь, он выглядел точно так же, как Ли Харви Освальд. Я думаю, он и был Ли Харви Освальдом.

Вим говорит, что костюм потрясающий. Никто не возвращает мне деньги за купленный костюм, но Вим посылает Клэр Денис, помощницу режиссера, купить для него два таких же. Клэр использует свои собственные деньги, а Вим, по словам Клэр, никогда с ней не расплачивается. Ах, эта жизнь.

Настасья потрясающе красива. Женщина, от красоты которой почти любой натурал начнет заикаться.

Гарри Дин Стэнтон - удивительно раздражительный мудак с приятным голосом.

Мы втроем делим крошечную кабинку в качестве гримерки и долго дурачимся там.

Мы с Гарри держимся. Мы не заикаемся.

Приходит гардеробщица и говорит, что нам с Гарри придется уйти, потому что Настасье нужно переодеться. Поскольку это и наша гримерка, и нам некуда идти, и поскольку Настасья только что появилась обнаженной в тридцати разных журналах, мы с Гарри в унисон говорим: "Зачем?". Готов поспорить, это прозвучало, как у пары детей, у которых отобрали игрушку.

В моей первой сцене Вим